Джедайт, велико искушение заявить, что это подарок на день рождения, но даже я не настолько нахальна. Так что это просто так. С неизменной благодарностью за знакомство с теми, кем я отравлена, наверное, безвозвратно. P.S. Рисунок невесть откуда и незнамо чьего авторства.

Название: Вредная привычка
Автор: Ленэль
Бета: Ызарга
Оригинальный мир и персонажи  Джедайт и  Тиль Уленшпигель
Персонажи: Дарин О`Коннер/Воронцов Алексей Дмитриевич.
Категория: слэш
Рейтинг: НЦ-17?
Жанр: юмор, романс, пвп (о, вы не представляете, с какой гордостью я это писала в шапке))
Краткое содержание: обычно летчики не курят.

Дозу?Посреди ночи Лешка проснулся от ощущения смутной неправильности. Узкая одноместная койка не позволяла раскинуться, и он так и лежал, вжавшись бедром в переборку, щекой на твердой груди Дарина. Значит, все-таки не сон. Воронцов зажмурился: нельзя было открывать глаза, пока он не убедит себя, что все это всерьез: и лежащая на плече расслабленная рука, и тепло тела, и тянущая боль в заднице, и тихий гул. Вбитый на подкорку рефлекс заставил вскинуться, и Алексей, моргая на неяркий рассеянный свет ночного режима, уставился на любовника. Капитан О’Коннер, неудобно повернув голову, курил прямо в аварийный регенератор кислорода.
- Ты что? - удивленно спросил он. - Я тебя все-таки разбудил?
Лешка поморщился, и сдвинулся немного: в бедро впивалась какая-то хрень, оказавшаяся при рассмотрении магнитной застежкой манжета форменной рубашки. Вторая манжета красовалась на положенном по Уставу месте - на запястье капитана: Ворон вспомнил, как они, сталкиваясь, сдирали с друг друга одежду. Судя по всему, о'Коннер и тут справился первым.
- Я думал, ты не куришь. - Алексей не стал комментировать ни очевидный факт собственного пробуждения, ни творческое использование спасательной техники.
- Редко, - Сир с явным удовольствием затянулся в последний раз, затушил окурок в карманной пепельнице и начал выпутываться из рукава. Лешка замер, и любуясь тем, как под загорелой кожей перекатываются литые мышцы, и пытаясь понять, что могло заставить О'Коннера схватиться за сигарету. Дядя Воронцова курил умеренно. Дед, по рассказам, в юности смолил, как паровоз, но после женитьбы и рождения первенца бросил и больше сигарет в руки не брал. Отец не курил, но пару раз Алексей видел его дымящим, как правило, после особенно серьезных размолвок с матерью или тревожных новостей.
Дарин не выглядел подавленным, но с капитаном всегда сложно было сказать, что у того на уме или сердце. Черт разберет, озабочен он планом учебных полетов, казнит себя за случившееся или раздумывает, как потактичнее сообщить, что это его кровать и лейтенанту Воронцову в ней делать нечего. А близость, отзывающаяся в пресловутом лейтенанте зашкаливающим, как спидометр в бою, восторгом, - ошибка, которой он не повторит. Лешка облизал губы и решительно спросил, пока тревога не разрослась настолько, чтобы перехватить дыхание:
- Ты жалеешь?
Сир резко обернулся, едва не свалившись с койки, и непонимающе уставился на ведомого.
- О чем, Льоша?
Очень хотелось смалодушничать и промолчать, принять недоумение за отрицание, но Воронцовы никогда не сдавались страху, и Алексей вздернул подбородок и посмотрел на любовника в упор.
- О нас.
- Нет! - слово прозвучало одновременно и растерянно, и негодующе, словно ведомый сморозил невесть какую глупость, и ледяной узел внутри немного ослаб.
- Тогда зачем ты курил? - поверить в собственную ошибку оказалось гораздо труднее, чем на любом семинаре по пятимерной математике. - Я никогда не видел тебя с сигаретой.
- Я курю только когда мне хорошо, - его капитан нахмурился, и Алексею захотелось разгладить морщинку между ровными бровями пальцем. - Льоша, а ты - жалеешь?
- Что?! Нет! Дарин... - Воронцов тряхнул головой, не в силах подобрать правильные слова, но тут случайно увидел, с каким насмешливым интересом смотрит на него любовник, и взвыл. - Ты невыносим!
- И нескладен, - проворчал тот, пытаясь уместить длинные ноги где-то между собой и Лешкой. Комфорт капитанской каюты исчерпывался чуть большей площадью, да настоящим, а не ионным, крохотным душем. А вот холодный пол ничем не отличался от такового в Лешкиной каюте, так что не было ничего удивительного в том, что Сир, дитя планеты-пустыни, не рвался опускать на него голые ступни.
- Ты не нескладный, у этого слова иное значение, - привычно поправил Ворон, подтягивая капитана ближе, чтобы он мог пристроить согнутые в коленях ноги по обе стороны от его бедер. Сир двигался - как летал - свободно, легко и точно, и слово не ложилось на его стремительную грацию. - Я понял, ты не жалеешь, не надо меня дразнить, - смущенно буркнул Лешка.
Капитан Пик сверкнул глазами.
- Ты - моя вода, ты - мое крыло. О чем мне жалеть?
- Никогда не видел, чтобы курили от счастья, - кажется, Воронцов говорил что-то совершенно неважное, ошеломленный свалившимся на него признанием.
- Льоша, поверь на слово, а? - Дарин просиял той самой невероятной улыбкой, которую Лешка помнил еще по агитплакатам и, до личного знакомства, считал заслугой отдела пропаганды. Только сейчас глаза в лучиках морщинок смотрели не в камеру, а на него, и Ворон не выдержал и подался вперед, опрокидывая командира на койку. Сощуренные карие глаза были совсем близко, и Алексей, не отрывая от них взгляда, шепнул прямо в губы.
- Докажи!
Дарин подался вверх, втягивая его в поцелуй. Прошедшая близость не умерила их жадности. Лешка столько мечтал о том, как бы он ласкал своего капитана, позволь тот эту вольность, а на деле в голове не осталось ничего от того продуманного, вымечтанного, но бесполезного плана. Мозг отрубился, ушел в безопасный режим, очевидно, сработали какие-то предохранители, и Ворон мог лишь чувствовать.
Руки Дарина шарили по плечам и спине так же жадно, как его собственные, словно ему тоже необходимо было убедиться в реальности происходящего, пальцы оглаживали кожу, впивались в мышцы, вжимали тело в тело. В просмотренном в подростковом возрасте порно участники двигались, как самолеты на боевом вылете - идеально слаженно, на деле же Лешка отметил, что и во второй раз они с Дарином сталкивались руками, дергали друг друга за волосы, поворачивались, соскальзывая коленями с узкой койки так неловко, словно за плечами не стояли годы физподготовки, но эта возня лишь усиливала возбуждение. Дарин был настоящим. Настоящим, живым - и его.
Пульс сталкивался с чужим, нарастал, резонировал, отзывался где-то под сердцем "Мы никогда не умрем, мы никогда не умрем, мы никогда...". В это обещание верилось тверже, чем во все напутствия и тосты за время службы, потому что смерти не было, не могло быть, пока губы О'Коннера требовательно метили шею, и тело само выгибалось, подставляя горло под поцелуи.
Поясницу прострелило болью, и Лешка, не сдержавшись, зашипел. Лихорадочные касания замерли, а потом ладонь Сира скользнула по ягодице, палец осторожно тронул припухший анус, и Дарин отстранился.
- Что? - Воронцов запнулся и подался к любовнику. Самым важным было снова ощутить под ладонями сильное тело, а все выяснения можно было отложить на потом.
- Погоди, Льош…
- Дарин, не могу! - Он отчаянно мотнул головой. - Хочу тебя до безумия. Иди ко мне! Черт с ней, с задницей... - протестующий возглас Дарина он заглушил поцелуем: поразительно, как легко было отвлечь его капитана от скользкой темы, жаль, что Леша не знал об этом раньше. Пальцы О'Коннера слепо скользили по скулам, словно тот запоминал лицо ведомого на ощупь - а может, так оно и было, учитывая, что Сир не прервал поцелуя и не открыл глаз.
Касаться, чувствовать, сжимать было прекрасно, но мало, безобразно, нестерпимо мало. Это было словно смотреть на истребитель со стороны, не имея возможности сесть в пилотское кресло. Ворон запрокинул голову, хватая ртом воздух - почему-то в каюте его осталось совсем мало, словно отказала корабельная вентиляция - иначе отчего бы так горели щеки? - и откинулся на спину, увлекая за собой любовника.
Тяжелое, твердое, совершенно не женское тело Дарина вжало его в койку так, что перехватило дыхание, а потом Лешка и вовсе забыл о воздухе, потому что Сир качнул бедрами, и его член с оттяжкой проехался по члену Ворона.
Алексей все еще хватал ртом воздух, а капитан уперся ладонями в изголовье, и, глядя ему в глаза, качнулся еще раз, и еще, и еще. Надо было зажмуриться - техника безопасности на космической станции безусловно запрещала использовать источники открытого пламени, а каждое движение Дарина высекало из Лешки искры - но темный взгляд затягивал, как открытый космос, и Лешка не сразу понял, что мерные толчки прекратились, и любовник тянется куда-то вниз.
- Дар... - Ворон осекся. На миг его охватил ужас, что все это лишь сон - обычный побочный эффект очередного пребывания в регенкамере, или капельницы: ведь невозможно было поверить, что это Дарин - его Дарин, его Крыло! - неловко балансируя на одной руке, протягивает ему смазку.
Лешка облизал губы, не сразу сообразив, что от него требуется отвернуть колпачок. От предвкушения низ живота свело короткой сладкой судорогой, задница отозвалась вспышкой боли, но Ворон проигнорировал ее, пытаясь решить задачку достойную курса пятимерной математики - как развести ноги, если пространства для маневра едва достаточно, чтобы лежать навытяжку.
Эмпирический путь оказался не эффективнее теоретического - Воронцов ожидаемо треснулся коленом о переборку, а в следующий момент Сир уперся ладонью в его плечо, не позволяя дернуться.
- Колено тоже с чьортом? - в шальных глазах плескалась необидная насмешка. - Не торопись, ведомый, это моя траектория, - шепот обжег мочку, отчетливый, словно выкрик в гарнитуру шлемофона, а в следующий момент Дарин потянулся вверх и оседлал Лешкины бедра, обхватывая их члены скользкой от смазки ладонью.
Что-то с тихим стуком покатилось по полу, возможно, колпачок от злополучного тюбика, но Алексей забыл о нем прежде, чем затих звук. В кулаках съезжалась складками простыня, просачивалась, как вода, и Ворон всхлипнул, возмущаясь предательству подлой тряпки. Койку под спиной качало в такт неторопливым движениям Дарина, словно они находились не на космической базе с искусственной гравитацией, а на старинном морском корабле.
Сердце билось где-то в горле, отдаваясь в висках барабанным четким ритмом, которого жаждало тело, но сильная ладонь с еле заметными бугорками мозолей двигалась размеренно и неторопливо, еще больше замедлившись, когда Лешка, не выдержав, толкнулся бедрами вверх.
- Дарин! - он обхватил их члены поверх ладони капитана, пытаясь ускорить ласки, но Сир перехватил его руку, прижал к койке, переплетая пальцы.
- Теперь - веришь? - вопрос прозвучал отрывисто, на два вздоха, словно О'Коннеру тоже не хватало кислорода.
- Верю! - едва не зарычал Алексей, не слишком соображая, что именно он подтверждает. - Верю! Сир..! - голос сорвался, и он мотнул головой, пытаясь справиться с бунтующим в венах желанием. В голове на миг прояснилось, но суть диалога так и осталась загадкой, поскольку Дарин рвано выдохнул, прогнулся и наконец-то ускорил темп.
Ворон приподнялся на локтях, не в силах оторвать взгляд от того, как по стволам двигаются блестящие от смазки пальцы. Откуда-то сверху упал короткий стон, и Лешка вскинул глаза. Зажмурившийся Дарин закусил губу, но каждый судорожный рывок выбивал из него воздух, и эта неспособность сдержаться заводила до вспышек перед глазами.
Он все-таки накрыл ладонь капитана своей, не обращая внимания на то, что сбивает о'Коннера с ритма, и тот задвигался резче. Переплетенные пальцы - не понять, где чьи! - скользили по членам, ощущения сбоили, в глазах плыло, и Лешка не сразу понял, кто именно сорвался первым. На ладонь брызнуло теплым, колени сдавили бока, и Лешка забился под придавившим его любовником.
Спустя маленькую вечность Сир попытался приподняться, но Ворон протестующе буркнул и дернул его обратно.
- Холодно, - все еще задыхаясь, сообщил ему любовник, безропотно укладываясь сверху.
- Бедуин, - недовольно констатировал Воронцов, шаря по полу в поисках одеяла. - Как ты вообще выжил в казарме?
- Кто? - недоуменно переспросил о'Коннер, безуспешно пытаясь устроиться на любовнике и не вляпаться в сперму. - Льоша, мы слипнемся.
- Плевать, - сонно пробурчал Ворон, сгребая свое крыло в охапку. - Я хорошо выбрал - у тебя душ есть.
Сир фыркнул и осторожно коснулся губами слипшихся от пота светлых волос на виске.
- Хорошо.
Лешка не совсем понял, с чем тот согласился, но потерся о смуглую щеку скулой.
- Дарин... - сонно поинтересовался он: - а во что я верю-то?
- В то, что я счастлив, конечно, - с такой преувеличенной серьезностью Дарин проводил инструктажи новичков перед первым боем… или замышлял розыгрыш, Воронцов повернул голову, чтобы видеть лицо, и с неподдельным интересом уточнил: - А если я скажу, что нет, ты продолжишь доказывать мне это тем же способом?
- Вот и связывайся после этого с молодежью. - огорченно констатировал о’Коннер. - Все-то им мало, все-то они оптимисты. Ворон, я старый усталый человек, у меня завтра дежурство… но, конечно, я не могу допустить, чтобы свет истины тебя минул. Так что имей в виду: будешь упорствовать в заблуждениях - разбор полетов придется проводить стоя.
- Я понял! - Лешка обхватил любовника всеми конечностями, как ленивец, наслаждаясь расслабленной сытой усталостью, потерся щекой о плечо и сообразил: - Хочешь еще курить?
- Неа, - Сир лениво гладил его по спине. - Одно счастье - одна сигарета.
- И много у тебя было… сигарет? - Лешка выругал себя за некстати прорвавшийся вопрос. О любовных подвигах капитана о’Коннера ходили легенды, и незачем было сейчас думать о том, скольких мужчин и женщин вот так вот обнимал его Сир. Попросту глупо было портить сбывшуюся мечту дурацкой ревностью.
- Пять.
- Так мало? - недоверчиво уточнил Лешка.
- А у меня их всего штук восемь было, - пояснил Дарин. - Первую я выкурил, когда меня приняли во флот. Меня угостил мой будущий куратор, он уже не летал, так что дымил, как подбитый атмосферный борт. Вторую - когда мой настоящий возраст вскрылся, а меня из флота не поперли. Тогда тот же куратор - Арсьений Григорьевич Гвоздьов - меня от души выматерил, а потом отдал свой портсигар, сказал, что большего сорвиголовы и нахала на всем флоте не найти, так что подарок на удачу мне пригодится. Потом на свадьбе Юпитера и Миледи - это как раз после боя у Станичной было, она с рукой на перевязи, а у него поперек лба пластырь - тогда никакие страховочные контуры не справлялись. Пол-эскадрильи в синяках ходило.
Лешка, кажется, даже дышать перестал, чтобы не сбить капитана с мысли. Сир редко позволял себе откровенность, и от рассказа щемило сердце.
Дарин помолчал и без особого энтузиазма закончил.
- Потом когда Российская Империя все же не стала бомбить Сейфо.
Лешку словно ударили поддых. Планета-пустыня входила с состав Империи давно, уж больно удобно она была расположена - это искупало даже то, что, по прикидкам ученых, ее звезда могла рвануть в любой момент. Кроме того, на Сейфо добывали циолий, очень редкий минерал, без которого невозможны были разработки современных установок искусственной гравитации. Лет сорок назад геологоразведочная группа одной из компаний с государственным участием набрела на месторождение, превосходящее добрую половину галактических запасов. Империя щедро вложилась в добывающую промышленность Сейфо, а потом кто-то решил, что незачем отдавать в метрополию львиную часть доходов. Сепаратистские настроения не стихали уже который десяток лет, временами вспыхивая восстаниями. К моменту, когда противоречия в очередной раз обострились до предела, Сир уже служил во флоте, и, зная его отношение к подчиненным, вопрос выбора и правда должен был довести Дарина до безумия. Было чему радоваться.
- А следующую ты раскурил, когда тебе присвоили капитанское звание? - поинтересовался Лешка.
- Нет, - О'Коннер рассеянно поцеловал его в голое плечо. - Я был рад, даже горд, наверное, но не счастлив. Это... Не повод. Пятая была только что.
Воронцов сощурился, запустил пальцы в роскошную Дариновскую гриву, перебирая пряди, недоверчивый восторг перекрывал все мысли разом, и поддержание разговора далось ему не сразу.
- Значит, у тебя осталось всего три сигареты про запас? - уточнил он.
Сир развернулся, задевая плечом переборку и втерся головой в ладонь.
- Этого более чем достаточно, - откликнулся он. - Я, как ни старался, придумал всего два повода - окончание войны и статус полноценного члена Империи для Сейфо.
Воронцов сжал пальцы, массируя затылок и шею любовника, и неуверенно улыбнулся. Еще вчера он и мечтать не мог, что сможет так собственнически обнимать Дарина, и теперь ему до отчаяния хотелось, чтобы все не ограничилось одной ночью. Поверить в то, что он значит для Сира больше, чем остальные, было и заманчиво, и страшно до холодеющих пальцев. - Ты меня успокоил, - рассмеялся он, переступая через неуверенность. - Было бы обидно, если бы тебе не хватило именно сегодняшней сигареты.
- Не несите чушь, лейтенант Воронцов, - отрезал Дарин. - Я ее не птицам раскрошил из прихоти и жалеть ни о чем не намерен, - он прищурился на растерянный взгляд своего ведомого и улыбнулся. - Льоша, я не променял бы этот миг ни на какой другой... Ну, разве что на тот, в котором под нами была бы нормальная кровать, а не этот обрубок доски, - Алексей, не удержавшись, фыркнул - искреннее негодование Сира и забавляло, и трогало, и парадоксальным образом успокаивало: свой комфорт капитан о' Коннер ценил чрезвычайно, душевный не меньше, чем физический, и вряд ли стал бы рисковать им, успокаивая собственного подчиненного. Да и с чего бы? Ворон все-таки не барышня, стреляться от несчастной любви не станет.
Лешка почувствовал, как губы сами складываются в озорную и не слишком пристойную улыбку. - Знаешь, до подъема еще очень много времени, - намекнул он, с нажимом проводя по шее любовника к скуле. - Неужели воображения знаменитого капитана Пик не хватит, чтобы исключить эту койку из нашей половой жизни?
Сир просиял. - Наглец! Иди ко мне, проверим, - Воронцов еще успел удивиться: куда его зовет любовник, если они и так лежат чуть ли не на друг друге? - как Сир стек с него и с койки и потянул на себя, заставляя тоже встать. Лешка поежился от холода под ступнями, но любовник уже вжимал его в стену, крепко прикусывая загривок. Спустя маленькую вечность и пару взрывов сверхновых, Алексей сонно подумал, что с воображением у Дарина все прекрасно, а вот сна им явно не хватит.
Впрочем, до еще одного повода покурить, они не додумались оба. Лешка все еще не смел надеяться, а Дарин пока не знал, какой важной птицей является его лейтенант, не говоря уже о том, что оба они даже не подозревали, сколько десятилетий продлится их союз. Предугадать, что он отметит куревом рождение Великого князя Николая Павловича, капитану о’Коннеру и в голову бы не пришло - ему пока не было дела до того, что новорожденный встанет между престолом Обновленной Российской Империи и князем Алексеем Дмитриевичем Воронцовым. Его Льошкой.

@темы: Лётчики, мои тексты, подарки, слэш своими руками, беспощадная эротика