воскресенье, 25 ноября 2012
Точка равновесияНазвание: Точка равновесия
Авторы: Lenel, Джедайт
Редакторы: d-umka, Ызарга
Фандом: ОЭ
Пара: Рокэ Алва/Валентин Придд
Рейтинг: NC-17 (запаситесь терпением)
Жанр: романс
Многобуквенные примечания от авторов, они же предупреждения: АУ, нет, не так, а вот так АУ-у-у?! Фривольное заигрывание с каноном на грани с непристойным обращением. Всё, что вписывалось в картину мира, в неё вошло, всё, что не вписывалось, напрочь отсутствует в данном мироздании. Например, канонный Рокэ Алва. Так что ОOС. Ну, а трепетный вьюноша со взором горящим Валентин подстроился, тоже ОOС. В общем, все герои ООС... или все IC, это же АУ. И помним про сапоги! Таймлайн окосел в процессе, он АУ и ООС.
ЖЕНСКИЙ роман. ВЗДЫМАЮЩАЯСЯ ГРУДЬ.
В нашей Альтернативной Вселенной Окделл умер. Мы убили Кенни! Но мертвая стюардесса всё равно упоминается.
Отдельную благодарность выражаем Лалайт и Эндис, поскольку именно их незабываемый текст “Роза Ветров” вдохновил нас на это безобразие. Завязка сюжета взята из этого текста.
Короче, надеемся, что шалость удалась.
Приятного прочтения!Глава 1Глава 1
Уже которое утро подряд встречало Рокэ Алву, бывшего Первого маршала Талига непроницаемым мраком. Казалось бы, за прошедшие недели он должен был привыкнуть к темноте вокруг, но каждый раз, когда он открывал глаза, его захлестывало беспомощной яростью. А потом злость отступала, оставляя безнадежность и апатию. Ворон никогда не думал, что победить его так просто: он был готов к стали, измене женщины или друга, яду, смерти, но к тому, что его предаст его же тело, оказался не готов.
Первое время с тех пор, как верные кэналлийцы доставили его домой, Алва не выходил из спальни. Сначала пытался осознать произошедшее и никак не мог - он ждал смерти, но не слепоты. До разламывающей виски головной боли таращился во тьму, пытаясь различить хоть что-то, словно в подвале или колодце. Терпел осмотры лекарей, выслушивал очередное “надежды нет” и упрямо приказывал позвать следующего, безропотно пил лекарства. Потом цена сделки дошла до сознания - резко и сразу, в тот момент, когда Рокэ проснулся в кресле у окна, ощутив на лице теплое прикосновение солнца. Он всегда любил жару и свет и в первый момент не понял, почему, распахнув глаза, ему не пришлось привычно сощуриться. А потом воспоминания последних дней вернулись, и он как-то окончательно поверил, что это навсегда. Ворон не жалел об уплаченной цене, как никогда не жалел о сделанном. Да и о чем? О зрении? Не когда Талиг благополучно перевалил Излом. Сдохни он, как предполагалось, ситуация стала бы менее щекотливой - не пришлось бы думать, как жить дальше. Рокэ предпочел бы не длить бессмысленное существование, но кончать с собой казалось ему шуткой на редкость дурного тона, недостойной Кэналлийского Ворона. Пока зацепиться было не за что. Теперь даже война ему недоступна - военный без глаз совершенно бесполезен и как стратег, и как тактик, и как боец. Он сам не мог ни-че-го: ни найти необходимую вещь, ни дойти до нужного места, ни узнать человека. Нет, конечно, слух никуда не делся, и осязание тоже, но без зрения казалось, что до него долетают лишь осколки событий, отказывающиеся складываться в цельную картину. Рокэ держался на фамильном упрямстве и личной злости. Упрямство таяло, зато бешенство росло с каждым днем.
Бесило его всё: и то, что вокруг него постоянно кто-то вертелся, и попытки слуг опекать его, водить за руку, описывать происходящее и нянькаться как с младенцем - с каких это пор слепота может помешать мужчине бриться или умываться? - и преувеличено тактичные голоса посетителей. Особенно яркую злость вызвал Робер Эпинэ, додумавшийся предложить Хуану временно ограничить доступ соберано к острым предметам фактически под дверью его спальни. В первый момент Рокэ настолько опешил, что чуть не усомнился в собственном здравом рассудке: такой непроходимой, образцовой наглости он после кончины господина в белых штанах не ожидал ни от кого. Его сомнения развеял Хуан, ответивший Повелителю Молний кратко, четко и совершенно непечатно. Пока оскорбленный в благих намерениях Робер пытался подобрать слова, чтобы отбрить наглого кэналлийца, Рокэ успел добраться до двери, открыть ее, и, не выходя за порог, потребовать у слуги принести в его комнату заряженные пистолеты. Хуан заверил, что приказ будет исполнен незамедлительно, и торопливо удалился в сторону лестницы и первого этажа. Сам же Алва поднял голову на звук дыхания и преувеличенно любезно сообщил, что в следующий раз вместо ответа дражайший герцог Эпинэ получит пулю в лоб, невзирая на все оказанные им Талигу услуги, титул и благие намерения.
Еще больше он разозлился, поняв, что Иноходец молчит, не потеряв дар речи от возмущения, а вполне сочувственно. Рокэ идеально вежливо поблагодарил вернувшегося с пистолетами Хуана и хлопнул дверью спальни. Ярости хватило на несколько дней: каждый раз при вспоминании об инциденте Ворона корежило от чужой жалости, от того, что Иноходец полагает, будто способен помешать Рокэ покончить с собой, если бы ему пришла в голову такая блажь. От беспардонности, еле прикрытой ложным тактом, от понимающего молчания в ответ на его вспышку. Он пытался было расспрашивать, что именно происходит в столице и стране, но нарвался на полное заботы “отдыхайте и поправляйтесь, герцог Алва”, и это стало последней каплей. Рокэ не привык менять своих решений, а тут гнева в нем скопилось как раз столько, чтобы твердо решить, что остаток жизни слепой герцог Алва проведет с не меньшим блеском, чем зрячий. В конце концов, если в столице он не нужен, всегда остается Кэналлоа, а отсутствие зрения можно воспринимать как достойный его упрямства вызов. И начал он с того, что постепенно учился ориентироваться в окружающем мраке: сперва исходил собственную спальню, зазубрив расположение вещей и мебели до полушага, потом, постепенно расширяя круги, захватывал все больше и больше пространства, осваиваясь в кабинете, коридоре, спускаясь на первый этаж по лестнице - сначала сопровождаемый Хуаном, потом пытаясь отделаться от навязчивой заботы. Он считал шаги, запоминал ориентиры, касаясь вещей и стен, вслушивался в то, как отражается от предметов голос и звук шагов, страстно желая добиться того, чтобы хотя бы в собственном доме помощь ему не требовалась. Вместе с тем он перестал интересоваться новостями. Леворукий подери, Ворон сделал для Талига и отдал Талигу всё, что мог! Рокэ твердо решил, что как только немного освоится, уедет в Алвасете, избавившись разом и от жалостливых взглядов, и от вечных столичных интриг, и от страстного желания быть полезным. Странно прощаться во второй раз, странно и тяжело: пока он думал, что заплатит жизнью, не надо было решать, чем занять своё существование. Он почти перестал разговаривать с людьми, ограничиваясь несколькими фразами, погруженный в размышления и попытки привыкнуть к изменившемуся миру и своему положению, когда его уединение было нарушено нарочным от герцога Ноймаринена. Рудольф сообщал, что через несколько дней прибудет в столицу и непременно нанесет Рокэ визит.
Встречаться с ним Ворону хотелось не больше, чем с прочими, но отказать герцогу он не мог. Надо было собраться с силами и принять Ноймара, к тому же, если с кем и стоило попрощаться, так это с ним. Дни до приезда старого друга Алва убеждал себя, что предполагаемый отъезд в Алвасете - это не так уж и плохо, что там он не будет так бесполезен, как здесь или в армии, что на родине соберано всегда найдется, чем заняться, и почти убедил себя в этом. По крайней мере, проснулся он непривычно бодрым.
- Хуан, камзол! - рыкнул Алва, ничуть не сомневаясь, что Хуан незамедлительно явится. В последнее время у него вошло в привычку караулить соберано прямо под дверью. Чаще подобная забота раздражала, но сейчас она пришлась как нельзя вовремя.
- Да, соберано! - слуга влетел в комнату и без лишней суеты принялся за обычные хлопоты. Однако в голосе его читалась радость. Таз для умывания и камзол были поданы в рекордно короткие сроки.
- Завтрак?
- Шадди.
Рокэ всё ещё брился медленнее обычного, и его снова начало затапливать злостью.
Кончита приготовила отменный шадди, такой, после которого раньше даже дышать становилось легче. Терпкий, горячий.
Герцог щелчком оправил манжеты и направился в кабинет. Он представить себе не мог, зачем понадобился Ноймаринену: в жалости или желании позлорадствовать он при всем цинизме заподозрить старика не мог, как и в сентиментальности.
Хуан шел чуть позади, готовый в любой момент подхватить и дать опереться. Никогда раньше он не желал так остро, чтобы господин был не таким гордым и хоть иногда позволял о себе позаботиться. Но свои мысли благоразумно держал при себе, ведь всякому известно: что позволено соберано, не позволено обычному рею.
- Прикажете вина?
Рокэ спиной ощущал напряжение и тревогу старого слуги, они передавались ему и отвлекали от знакомого до полушага маршрута: поворачивая за угол, он едва задел плечом стену - герцог Алва собирает углы в собственном доме, спешите видеть! - и отказ прозвучал резче, чем хотелось.
- Нет! Может, позже. Оставь меня, я сам дойду.
- Да, соберано, - с едва заметной паузой отозвался Хуан. В его голос всё равно вкралась легкая и почти незаметная укоризна. Но он не посмел ослушаться приказа.
Одолеть трижды проклятый коридор показалось не проще, чем повторить марш через Ренкваху. И дверь Рокэ закрыл с таким позорным облегчением, словно она отгородила его не от преданного слуги, а от банды убийц.
В кабинете всё было привычно и непривычно одновременно. Память подбрасывала подробности обстановки и обычного расположения вещей и одновременно играла с Алвой злую шутку: вещи оказывались не там, расстояние до них вдруг стало величиной совершенно непредсказуемой. Но хуже всего дело обстояло с ощущением времени. Оно то тянулось словно мед, невозможно медленно, растягиваясь, казалось, до бесконечности, то пролетало незаметно.
Рокэ осторожно опустился в кресло, на ощупь взял из стопки писем на краю стола верхнее и со второй попытки вскрыл его кинжалом. Развернул лист и попытался проследить написанное пальцами.
Бумаги ему ласкать еще не приходилось, в отличие от женщин, коней и гитары, и чувствительности пальцев едва хватало, чтобы ощутить, где начинается и кончается текст. Слабый след пера не давал понять даже, что перед ним - донесение с границ, письмо от друга или любовная записка. Чушь, впрочем: последнюю отфильтровала бы приставленная армия секретарей.
Герцог наткнулся на дыру и раздраженно отбросил лист - что говорить о чтении, если он не может даже вскрыть жалкий конверт. Рокэ снова попытался угадать, зачем понадобился Рудольфу, и не смог остановиться ни на одной из версий. Он отказывался считать себя калекой даже в мыслях, но его полезность представлялась ему весьма спорной.
Ноймаринен прибыл к полудню. Старик оставался всё так же скрупулезно пунктуален. Дверь в кабинет оказалась всего лишь прикрыта на случай, если соберано что-то понадобится: Алва узнал о прибытии герцога по тяжелой поступи задолго до того, как ему объявили о госте.
Герцог Ноймар дождался, пока Хуан скроется за дверью, перевел дыхание - чай, не маленький по лестницам как архар скакать, и смерил Алву внимательным взглядом. Не удовлетворившись осмотром, грозно произнес:
- Здравствуй, оболтус, - но в голос вкралась теплота.
- И я рад приветствовать вас, герцог, - усмехнулся Рокэ. - Садитесь, сейчас принесут вина.
Герцог Ноймаринен с наслаждением опустился в кресло напротив, дождался, пока высокие бокалы заполнятся благородным напитком и слуга снова оставит их наедине.
- Раз вы меня ждали, значит, письмо моё благополучно дошло до столицы, - мрачно начал он. Рудольф смотрел пристально и оценивающе.
- Да, я получил его, - Ворон непринужденно откинулся на спинку кресла и пригубил вино.
- Приятно видеть, что слухи относительно вашего состояния несколько преувеличены, - не улыбнулся Ноймаринен, которому, чем дольше он смотрел, тем сильнее не нравился вид Алвы.
- Кому как не вам знать, как осторожно надо воспринимать сплетни, - блеснул зубами Рокэ. - А кстати, что болтают? Я, видите ли, несколько отстал от жизни.
- Например, что вы, мой дорогой друг, находитесь чуть ли не при смерти, - Рудольф покачал головой. - Ну, а поскольку вы совершенно здоровы, это разом снимает многие наши проблемы.
- Я, без сомнения, жив. Счастлив слышать, сколь высоко вы меня цените, но какие проблемы может решить мое самочувствие?
- Многие. Я немедленно потребую собрать Совет, и объявлю о том, что считаю вас самой подходящей кандидатурой на место регента. - Голос Ноймаринена звучал непреклонно: ну, раз не болен, а вполне себе жив, нечего отлынивать - вперед, работать. На благо родины. Не кисейная барышня, отдохнет в Закате.
- Рудольф, со всем уважением, вы в своем уме? Я военный, а не политик! - Алва выпрямился в кресле. - Как вы себе это представляете?
Герцог Ноймар пренебрежительно фыркнул:
- Алва, не смешите меня! Вы прекрасно справлялись при Фердинанде, выступая его советником, прекрасно справились в Урготе, прекрасно справились с Кагетой, попутно утерев нос всем Золотым землям, значит, прекрасно справитесь и сейчас. Вы примете правильные решения и проследите за их неукоснительным выполнением. Кроме того, вы популярны среди знати, и вас боготворят простолюдины. В смутные времена нужен символ, и вы лучше других подойдете на эту роль.
- Вы подошли бы на нее не хуже! Или Эпинэ.
- Я уже слишком стар, а Ноймар не оставлю. Там у нас, знаешь ли, война. Мой наследник... бросьте, сами всё понимаете. А герцог Эпинэ... при всем моем уважении, Рокэ, ты в своем уме? Он уже выступил советником этого Раканыша. И теперь мы имеем то, что имеем. Я допускаю, что он честный служака, но не больше. Куда ему в лидеры?!
- Вы противоречите сами себе: лидер и знамя - разные роли, Рудольф!
- В данном случае, вы прекрасно справитесь с обеими. В отличие от Эпинэ, который не годится ни на одну из них.
- Лидером я сейчас быть не могу, а знаменем не хочу.
- Прости, я что-то не уловил, а почему это не можешь? Насколько я могу судить по тому, как ты пытаешься отвертеться от ответственности, голова у тебя по-прежнему работает превосходно. Не вижу ни одной причины.
- Рудольф, давай говорить откровенно: лидерство в первую очередь предполагает адекватную оценку ситуации и людей и использование их там, где они способны приносить наибольшую пользу. Сейчас я не уверен в своих возможностях в этой области! - Ворон раздраженно поставил недопитый бокал на стол, почувствовал, как тот покачнулся. Попытался подхватить, но промахнулся и услышал звон стекла и плеск вина о столешницу. Вытащил платок, вытер капли с руки. - Сами видите. На слух и ощупь можно в бордель ходить, но не управлять государством!
- О, если тебя смущает только это... Я всегда считал, что умение разбираться в людях не зависит от наличия зрения. Это чутье и опыт. Его у тебя в избытке. А зрение... я нашел секретаря, которому ты сможешь доверять. Так что, полагаю, и с этой стороны нет никаких трудностей.
Ноймаринен не стал звать слугу и прерывать разговор: сам отыскал подходящую тряпку и вытер вино со стола. Наполнил бокал, поставил рядом с рукой Алвы и тяжело опустился обратно в кресло.
- Сынок, всем сейчас нелегко, но ты нужен этой стране. И нам. Здесь и сейчас.
- Герцог, у меня уже армия этих секретарей, и все они бестолочи, как специально отбирали! Зачем мне еще один? Я думал подобрать кого-то из кэналлийцев. А доверие... своим глазам я доверял, хотя и их порой обманывали. Чужим... - Рокэ пожал плечами.
- О, нет. Уверяю, это - особый случай. Рокэ, я бы не стал рекомендовать того, кто будет тебе бесполезен. Мальчик обладает знаниями и умениями в нужных тебе областях. Не знаю, какие секретари водятся у тебя, но верю, что этот обузой не станет. А доверять ему или нет ты, конечно, решишь сам, но обещай, что дашь ему хотя бы месяца три испытательного срока. Помнится, для тебя я просил шесть? Хотя фок Варзов грозился выкинуть тебя на втором.
- А если сам сбежит? - уточнил Рокэ. - Секретари ныне трепетные пошли, с ранимой душой.
- Ну если сам сбежит, значит, я ошибся в этом человеке, - усмехнулся Ноймаринен, про себя надеясь, что тонкая душевная организация выдержит напор “золотого” характера Алвы.
Ворон заломил бровь.
- Столь высокая оценка от вас дорогого стоит, - Рокэ напряженно думал. Настойчивость Рудольфа обеспечивала то, что было столь необходимо его характеру: дело, возможность бросить вызов неверию в его силы, окружающим, самому себе. Относительно благополучную Кэналлоа нельзя было и сравнить с раздираемым войной и усобицами Талигом, управление которым наверняка будет почти войной, пусть и без пушек и кавалерийских атак, зато с претензиями послов, интригами знати, покушениями и работой на износ. Рокэ хищно раздул ноздри, словно втягивая запах достойной его работы и понял, что просто не сможет оказаться. Он бы, может, и питал иллюзии, что сумеет послать к ызаргам долг, что ничего не должен стране, что нужнее в своих владениях, в которых не появлялся уже Леворукий знает сколько времени, разрываясь между столицей и всеми линиями фронта сразу, но отказаться от такого восхитительного вызова и утереть нос всем тем, кто сочувственно рекомендовал ему поправляться... Нет, герцог Алва ослеп, но не перестал быть Кэналлийским Вороном. - Хорошо, я согласен на пост регента, но вы отдадите мне Жермона Ариго в качестве командующего гарнизоном столицы.
Сначала на губах Ноймаринена расцвела улыбка, но потом быстро померкла:
- Жермон станет настоящей потерей. Он проявил себя очень достойно на войне, - медленно проговорил он. - Однако я... предложу ему перейти к вам.
- Я знал, вы не сможете отказать мне в кадрах, если я пообещаю помнить, что у вас там тоже война. Ладно, давайте сюда вашего чудо-юношу, посмотрим на эту птицу.
Рудольф дотянулся до колокольчика.
- Хуан, пригласите к нам моего спутника.
- Да, господин, - кивнул Хуан, почтительно склонил голову и исчез.
Герцог Алва снова откинулся в кресле, за непринужденностью позы скрывая, как жадно он вслушивается, пытаясь угадать личность таинственного секретаря. Он определенно переставал находить вкус в сюрпризах.
Навязанный секретарь не заставил себя ждать. Спокойная походка, размеренный, ровный и четкий, но не по-военному легкий шаг. Он зашел в кабинет, закрыл за собой дверь и замер.
- Моё почтение, герцог Алва.
Голос определенно звучал знакомо, и музыкальный слух снова выручил Рокэ.
- Добрый день, полковник Придд.
Валентин не удивился тому, что его узнали: странно было бы ожидать от Алвы меньшего. О Вороне в последнее время говорили много, впрочем, о нем всегда много говорили, но реальность не напоминала ни один из слухов, которые ходили по стране. С последней встречи Алва выглядел, пожалуй, даже лучше: не было лихорадки, жара, который надолго запомнился молодому человеку, не было ощущения неминуемости. Валентин изучал Алву, прикидывая, насколько сложное дело ему предстоит.
- К вашим услугам, Первый маршал, - спокойно ответил он.
Рудольф молча скрестил на груди, оставляя право вести разговор за хозяином кабинета.
Рокэ поднял глаза на молодого человека и усмехнулся.
- Разумеется. А теперь расскажите мне, герцог Придд, что заставило вас решить, будто вы справитесь с этой работой?
- Полагаю, прежде всего, готовность работать, - сухо ответил Придд. Он терпеть не мог расписывать свои достоинства. - Мне довелось довольно долго исполнять функции секретаря при моем отце, супреме Талига, поэтому о законодательных основах нашего государства имею весьма… предметное представление. “Не сказать, чтобы я был счастлив, или это мой выбор”.
Пытаясь собрать воедино всё, что знал о молодом Повелителе Волн, герцог Алва внимательно слушал ровный голос. Как по нему, так слишком ровный. Волнуется? Хотя кто их разберет, спрутов, называют же Валентина за глаза ледяным!
Тем временем, Придд продолжал:
- Я долгое время жил в столице и при дворе. Мне будет несложно вникнуть в текущее положение дел. - Приводя доводы в пользу собственной компетенции, Валентин волновался не меньше, чем перед первой вылазкой. Однако, судя по скучающему выражению на лице герцога Ноймаринена, умение держать себя в руках ему не изменило. - Полагаю, я сумею справиться с работой секретаря, - закончил он. “И даже не думай, я не уйду отсюда, пока страна не окажется в надежных руках”.
Правду сказать, Рокэ никогда не интересовался младшим братом Джастина. Знал, что тот окончил Лаик вместе с Окделлом, не в числе первых, но это еще ни о чем не говорило. После неожиданного освобождения из Багерлее, интерес было возник, но быстро оказался вытеснен более насущным проблемами.
- Полагаю, вы вполне осознаете, что ваши обязанности будут обширнее, чем у обычного секретаря? Необходимость в ваших услугах может возникнуть в любой момент.
- Вы можете располагать мной, как сочтете нужным, в любое время суток, - незамедлительно откликнулся Валентин. Он прекрасно понимал, о чем просил у Ноймаринена, из-за чего некоторые посчитали его трусом, как Арно Савиньяк. Ну как же, удрал под крыло покровителя, испугался, знаете ли, на войне убивают...
Валентин посмотрел прямо в незрячие глаза Рокэ. Синие, застывшие, подернутые дымкой, словно туманом, они завораживали. Пробирало как порывом ледяного ветра в горах.
- Подобное рвение в столь молодом человеке... похвально. Даю вам сутки на улаживание дел и жду здесь завтра к вечеру. Я прикажу подготовить для вас комнату.
Валентин склонил голову, не то чтобы забыв, что Алва не увидит, но по въевшейся в кровь и плоть привычке.
- Благодарю. Позволено ли мне будет откланяться? - “До завтра свободен? Что мне делать с этой свободой?.. Хм. Я бы остался здесь и начал осваиваться. Но не стоит слишком давить. Не гонит с порога и ладно”. Однако всё равно спросил: - Быть может, мои услуги потребуются вам раньше?
Ноймаринен с интересом переводил взгляд с одного герцога на другого, в выцветших глазах прятались смешинки.
Алва иронично заломил бровь.
- Я так понимаю, дел, которые вам понадобиться улаживать, у вас нет? Что ж, можете послать за вещами и устраиваться. Хуан! Ах, да, герцог, я попрошу Хуана познакомить вас с теми секретарями, которые здесь уже мельтешат. Вам решать, кто из них останется под вашим началом, и набирать новых, если прежние покажутся вам недостаточно сведущими…. Или недостойными доверия.
Ожидавший за дверями рей Суавес всё прекрасно расслышал, отметил про себя, что ему надо сделать, с подозрением осмотрел молодого человека и медленно кивнул. С некоторых пор он крайне подозрительно относился ко всем молодым людям, претендующим на роль оруженосцев, адъютантов, секретарей при особе соберано, если они не являлись кэналлийцами. Он не был готов подпустить к господину ещё одного Окделла, в его мироздании эта фамилия приобрела нарицательное звучание.
Валентин обрадовался. Ехать домой, в городской особняк, ему не хотелось. Он знал, что там творились беспорядки, и смотреть на разоренное родовое гнездо... нет, не сегодня, не с дороги.
- Уверен, мы найдем общий язык, - кивнул Придд. “Я позабочусь, чтобы лишних людей тут не осталось”. Однако его удивило, что Алва, кажется, был не слишком против навязанного ему секретаря.
- Не сомневаюсь, герцог. Итак, жду вас к шести, а сейчас не смею более задерживать.
Молодой человек поклонился и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
- И как вам ваш секретарь? - с любопытством спросил Ноймаринен.
- Я удивлен вашим выбором, Рудольф. Могу я поинтересоваться, чем вы руководствовались?
- А вы окажете мне ответную любезность, объяснив причину своего удивления? - ответил вопросом на вопрос Ноймар.
Герцог Алва отпил глоток вина, поднял бокал, словно по привычке собирался оценить игру света, и поставил его на стол.
Ноймаринен терпеливо ждал ответа: он уже никуда не торопился, после того как Ворон согласился занять пост регента.
- Рудольф, вам нужно, чтобы я озвучил то, что и так очевидно?
- Я всё-таки хотел бы услышать ваш ответ, прежде чем озвучить свой.
Алва поморщился:
- Извольте. Он - Человек Чести, а они меня не жалуют. Конечно, такой образцовый идиотизм, который проявлял юный Окделл - вещь из ряда вон выходящая, но списывать возможные трения со счетов я бы не спешил. Наши отношения с его отцом никто не назвал бы даже приемлемыми, а ведь была еще та история с Джастином... Учитывая слухи, ходившие в обществе, Валентин должен не работать у меня секретарем, а подлить яду. Каким он был полковником, я не знаю, но учитывая положение на фронтах, не слишком ли расточительно ставить хорошего командира на секретарскую должность? Я не допускаю возможности, что он совсем никчемен, раз уж вы советуете. Как полагаете, у меня есть основания интересоваться вашими резонами?
Рудольф приподнял бровь.
- Интересно. Это всё?
- Нет. Он слишком правильный. Гравюра, а не молодой человек. Не терплю икон! Впрочем, - Ворон поднял лицо на Ноймаринена, - этот мой аргумент вы вправе проигнорировать.
Ноймаринен улыбнулся.
- Скажу только одно, когда Жермон узнал, что я забираю у него полковника Придда, он просил выбрать кого-то другого.
- Я не настолько ценю возможность насолить графу Ариго, чтобы забыть, что спрашивал о ваших основаниях. Со всем уважением.
Рудольф поморщился: молодежь... воспитал на свою голову. Какое-то время он подбирал слова, но потом неохотно ответил:
- Молодой человек успел доказать, что обладает достаточным упорством в достижении поставленных целей, чтобы быть при вашей особе денно и нощно.
Герцог неприятно улыбнулся.
- И каковы же эти цели?
- Помогать вам, исполнять обязанности секретаря при вашей особе.
- Рудольф, хватит уже ходить вокруг да около, я прошу прямо ответить мне на прямой вопрос: что заставило вас выбрать этого юношу из возможных кандидатов? Как вообще всплыло его имя?
- Извольте. Полковника Придда предложил Ойген Райштайнер, моё доверенное лицо. Мы посчитали, что у него есть навыки работы секретаря и достаточное упрямство, чтобы не послать вас к Леворукому, друг мой.
- ...как это сделали уже трое? Благодарю за ответ, Рудольф. А теперь предлагаю оставить эту занимательную тему и поговорить о чем-нибудь более приятном. Вы ведь не откажете мне в беседе?
Ноймаринен хмыкнул.
- Никогда не откажу и в большем, Рокэ, - и вздохнул. - На севере тяжело сейчас. Люди устали от войны. Даже мои бергеры.
- Думаю, устал весь Талиг, - Алва задумчиво крутил в пальцах кинжал. - В столице голод, еще чуть-чуть и начнутся бунты... Скоро назад?
- Объявлю, что ты - официальный регент и отправлюсь, - устало сказал Ноймаринен. - Дорога была тяжелой. Веришь, нас попытались ограбить по пути сюда?
Алва скривился и положил кинжал на стол.
- О, я могу поверить в это без особого труда. Мало нам было войны, еще и Альдо развел бардак.
Ноймаринен вздохнул.
- Что-то невеселый у нас разговор выходит. Всё о делах. Давай я расскажу, что учудили твои ненаглядные морячки. Хорошо знакомый тебе вице-адмирал целого талигского флота взял и украл целого адмирала цур зее Кальдмеера. Теперь все ломают голову, что же с ним делать дальше.
Рокэ подавился.
- Как это - украл? Он что, сережка что ли?!
Ноймаринен от души расхохотался.
- Практически. Означенного дриксенского адмирала спас от казни фок Фельсенбург, бывший при нем ранее адъютантом, но потом их обоих поймал Бермессер, а его в свою очередь Вальдес. В результате один гусь отправился в Закат, а два других оказались пленниками этого безалаберного мальчишки!
Алва попытался подавить улыбку.
- И?
- И притащил в Хексберг. Теперь никто не знает, что с ним делать. Выгнать бы взашей, но свои не поймут. Или прибить, всё равно на родине оба числятся в преступниках. Но пленный же!
- Я так понимаю, Рамон просто счастлив?
- Это мне точно неизвестно, всё-таки мы сухопутные войска, но Райштайнер рассказывал, что вице-адмирал заперт, и от молний в Хексберге неспокойно.
- Интересно, а его разжаловали перед казнью? Если нет - то все просто, он адмирал вражеского флота, следовательно, военнопленный.
- И что нам этого военнопленного - обратно отдавать? Чтобы его там казнили? Зачем тогда сейчас тратить на него довольствие? - уточнил Ноймаринен.
- Зачем отдавать? - искренне удивился Ворон. - Нам могут предложить его обменять, и то, если вдруг случится перемирие. Оно у нас разве намечается? Да и в этом случае мы вправе отказаться. К чему отдавать такого отличного адмирала? Мало ли, кто у гусей придет к власти. Ещё одумаются и вернут на флот. Достойные противники приятны на дуэли, но в рамках войны интерес полководца обходится солдатам кровью. Так что, взять слово, что не сбежит, и пусть себе живет.
- Вот ты им и напиши об этом. Думаю, Альмейда обрадуется, если в его сумасшедшем доме образуется хотя бы видимость обычного порядка.
- Да, моряки всегда умели веселиться, чего уж там.
- Обижаешь, мы тоже умеем. Например, у Ариго один лихой отряд наловчился притаскивать языков прямо из расположения вражеских войск. Мне с фок Варзовом это кое-кого напомнило, не подскажешь, кого? А самое прекрасное, они повадились оставлять на месте кражи письма на дриксен: мол, покорно извините, но нам нужнее.
- Вот! Вот он пример прекрасно воспитанной молодежи, не находишь? - восхитился Алва и с достоинством отмел все подозрения: - Нет, я не только не подскажу, я не имею ни малейшего понятия, кого вам эти орлы напоминают.
Ноймаринен с трудом сдержал хохот и с напускной серьезностью пообещал:
- Я передам Жермону, а то он их отчитывал. И фок Варзову передам, что у него и вовсе не было никакого шкодливого оруженосца. Только прекрасно воспитанный молодой офицер, а все его рискованные шуточки и выходки нам приснились. - "Угу, мы это помним, малыш. Видишь, какие старые. Но ты улыбайся, улыбайся. Не грусти".
Рокэ спрятал улыбку.
- Ну, оруженосцы на то и нужны, чтобы их отчитывать. И совершать идиотские поступки.
- Даже так... Некоторые никогда не взрослеют.
- Ну что вы, взрослеют, конечно! - возмутился будущий регент. И нарочито серьезно продолжил: - Просто при взрослении, как известно, увеличивается объем черепа и, соответственно, площадь, на которой может разместиться все большее стадо кошек Леворукого.
Рудольф расхохотался.
- Что правда, то правда. Кому я вручаю судьбу Талига?
- Вот уж не знаю, а кому? - Рокэ бросил поводья и наслаждался возможностью паясничать без злобы, далеко идущих расчетов и последствий.
- Человеку, у которого в голове одни хвостатые бестии.
Рокэ невесело улыбнулся.
- Раз Создатель отказывается хранить Талиг, придется справляться самим, а тут уже неважно, с чьей помощью - Леворукий, по крайней мере, славится удачливостью.
Ноймаринен разлил ещё вина.
- В удачливости тебе, наглец, не откажешь. Я вот помню, как ты приволок в качестве подарка фок Варзову шпагу маршала Дриксен. Нам пришлось изрядно принять на грудь, чтобы успокоиться. Стоило только представить, что тебя поймают... Как ты додумался-то?
Рокэ отсалютовал собеседнику бокалом.
- А как вообще приходят идеи? Возникла. Решил порадовать начальство.
Ноймаринен покачал головой.
- Да уж, порадовал. Сильнее, наверное, удивился только дриксенский маршал.
Алва просиял совершенно мальчишеской улыбкой.
- Жалко, я его лица не видел... Хотя выражение ваших я не забуду до конца жизни. Даже не подозревал, что вы умеете так некуртуазно орать и так виртуозно ругаться.
- Наглец! - восхитился Рудольф. “Мне казалось, ты разучился так улыбаться. Так и жду, что выкинешь что-нибудь ”. - И как, всё запомнил?
Алва старательно изобразил обиду.
- Предполагается, что старшие должны служить молодежи примером, разве не так? Но такие обороты так просто не запомнишь, поэтому я все потом записал. По памяти, конечно, но уж как вышло.
Рудольф с трудом удержался от ещё одного приступа смеха.
- Несчастный! А потом радовал уже своих подчиненных?
- Конечно, - легко согласился герцог, - в качестве особого поощрения за исключительно выдающиеся заслуги. И почему это несчастный? Вполне себе счастливый, гораздо счастливее тех, у кого в жизни такого не было.
За дружеской беседой время пролетело незаметно. Они едва расслышали деликатный стук в дверь.
- Прошу прощения, что помешал, - извинился Придд. - Но не пожелаете ли вы отобедать? Напоминаю, что вам, герцог Ноймар, лекарь запретил пропускать приемы пищи, - невозмутимо напомнил он.
В ответ раздался мученический стон.
- Создатель мне свидетель, вы уже свободны от данного вами обещания, полковник.
- К сожалению, я придерживаюсь иного мнения, - скучным голосом откликнулся Валентин.
- Оставьте! - отмахнулся Ноймаринен и обратился к Рокэ: - Друг мой, возвращаясь к разговору о поощрении офицеров, не продемонстрируете ли свои умения на молодом человеке?
Придд перевел взгляд с одного собеседника на другого и успел заметить улыбку, играющую на губах Ворона. Валентин почему-то никогда не думал, что Рокэ умеет так улыбаться. Зло, насмешливо, едко - пожалуйста, а вот легко и свободно - нет. Хотя ничего удивительного: в компании друга можно позволить себе расслабиться. Кэналлийский Ворон прежде всего живой человек, и стоило напоминать себе об этом почаще.
- Рудольф, всегда-то вы перекладываете все на молодежь! А может, наоборот, подадите пример? - не успев обуздать дурной кураж, выпалил Первый Маршал и посерьезнел: - Полагаю, я еще успею показать все, на что способен, Рудольф, а сейчас обед кажется мне хорошей идеей. Герцог Придд, не будете ли вы так любезны распорядиться?
Валентин перевел взгляд с одного на другого. Улыбка, едва обозначившись, мелькнула в уголках губ: озорство пришлось ему по душе.
- Разумеется. Отобедаете здесь?
Ноймаринен невежливо фыркнул и проворчал:
- Это сговор молодежи против старой гвардии.
Рокэ представил себе дорогу до столовой под взглядами Ноймаринена и Придда и позволил себе смалодушничать.
- Да, здесь. Рудольф, что вы, какой сговор, это просто очень голодная молодежь.
Придд кивнул и незаметно исчез из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Язычок замка едва слышно щелкнул.
- Каков, а?! Всю дорогу сюда бдел, - покачал головой Ноймаринен. - Могу поспорить, всё, что мне сейчас принесут, было одобрено лекарем. Дернуло же Райнштайнера попросить его за этим проследить...
- Орел! Даже непонятно, куда щупальца прячет, - мимоходом умилился герцог, искренне жалея, что он не может увидеть лица старого друга. Голос звучал бодро, но его не покидало ощущение, что последние месяцы дались Рудольфу нелегко.
- Узнаешь, расскажешь...
- Думаю, в ближайшее время у меня будет множество более насущных проблем, чем этот вопрос. Но если удастся - конечно, поделюсь.
Ноймаринен хотел ответить, но передумал, поскольку в кабинет вернулся полковник, за которым следовали слуги. Споро накрыли на стол и удалились.
- Приятного аппетита, господа, - пожелал Валентин, собираясь уйти. В его намерения не входило мешать встрече старых друзей.
- Герцог Придд, не желаете ли составить нам компанию?
Валентин, застигнутый вопросом, замер уже в дверях.
- У меня есть ещё незаконченные дела, - нейтрально ответил Придд, рассудив, что если ему предложат остаться во второй раз, то стоит принять предложение, поскольку оно является не пустой данью вежливости.
Рокэ пожал плечами: у него не было ни малейшего желания уговаривать новообретенного секретаря, хотя он и предпочел бы присмотреться к нему в компании старого друга.
- Как вам будет угодно, герцог. Не смею задерживать.
Придд кивнул и осторожно прикрыл за собой дверь.
Кончита постаралась на славу, приготовив столько блюд, сколько не сумели бы осилить и трое голодных мужчин, даже если бы полковник соблаговолил присоединиться к ним за трапезой. Количество - это ещё не беда, катастрофа наступает тогда, когда попробовать и съесть хочется всё. Кэналлийка обладала редким талантом превращать самые обыкновенные кушанья в кулинарные изыски. Помнится, когда маркиз Алвасете только поселился в столице, не проходило и недели, чтобы очередной гость не просил Рокэ подарить ему повара или не попытался перекупить женщину. Со временем даже до особо непонятливых лиц дошла вся бесперспективность этой затеи.
Больше всех расстроился король Оллар, он влюбился в говядину с луком под винным соусом и лично пришел просить Кончиту перейти к нему в услужение. Однако бойкая кэналлийка потупила взор и решительно отказалась, сообщив, что у неё уже есть соберано и она никак не может изменять одному королю с другим, мол, в Кэналлоа говорят, от подобного отношения портится вкус еды.
- Приятного нам аппетита, - Рудольф усмехнулся и переставил на столе несколько тарелок, позаимствовав те угощения, которые предназначались Рокэ, вместо предписанных лекарем.
- Приятного, - Рокэ усмехнулся, придвинул ближайшую тарелку и, начав есть, совершенно не удивился, обнаружив любимое лакомство. В последнее время кухарка, не скрываясь, баловала его, пытаясь таким немудреным способом улучшить ему настроение или полагая, что её божественная стряпня чудесным образом вернет ему зрение.
- Кончита по-прежнему превосходно готовит, - с удовлетворенным вздохом протянул Ноймаринен.
- А с чего бы ей разучиться? - удивился Рокэ.
- Не обращай внимания: мой коновал разогнал всех приличных поваров, - пожаловался старик. - Никакой управы на них нет. Кстати, не признаешься, кому всё-таки тогда пришла идея приготовить мясо лягушек и подать всему старшему офицерскому составу под видом курятины?
Рокэ промокнул губы салфеткой, голос был ленивым, но в нем угадывалось веселье.
- Вы же будете снисходительны после первого за долгое время вкусного обеда, правда? Меня нельзя пороть - Кончита расстроится. Идея была моя. Повара с пути истинного тоже сбил я. А вот дичь ловил не я. Надо заметить, дивное зрелище - молодые офицеры, будущий цвет и гордость Талигской армии, азартно скачущие в ночи по болоту.
Ноймаринен расхохотался, отчетливо представив нарисованную собеседником картину.
- Жаль, я этого не видел, - он снова рассмеялся и добродушно добавил: - Фок Варзову стоило меньше грозиться и больше тебя пороть. Твоё счастье, что никто не сознался и не нашлось прямых доказательств твоей вины. Ты не представляешь, каких сил нам стоило удержать офицеров от убийства.
- А мне показалось, что на обед никто не жаловался - ели и хвалили, - пожал плечами Первый Маршал. - Я, кстати, тоже его попробовал. Ничего особенного, а если не знать правды - так вообще вкусно. В походе порой приходится и похуже питаться. Но по мне, лучше свежие лягушки, чем солонина подошвенной твердости и сухари с червями.
- Ели. Пока не узнали. Но ты же не мог смолчать? - улыбнулся Рудольф. - Поскольку воспитывать тебя уже поздно, могу с чистой совестью признаться, я бы тоже не утерпел. Нечего разводить этакий политес из-за обычного ужина. Создатель мне свидетель, хуже павлинов! - Ноймаринен махнул рукой. - Мне кажется, когда разберешься с делами в столице, хорошо бы проехаться по землям Талига и показать, что ты жив. Думал уже об этом?
Рокэ поморщился.
- Хорошо бы. Но сейчас не будем загадывать настолько вперед, так что будем решать проблемы по мере их возникновения. Кроме того, не могу не признаться, меня несказанно радует, что эта предполагаемая поездка станет головной болью начальника охраны и секретаря в гораздо большей степени, чем моей.
- Реши основное, а потом приезжай. Ты даже не представляешь, насколько это необходимо, - вздохнул Рудольф и поинтересовался: - Кстати, а кто этот страдалец? - он понадеялся, что безопасностью Алвы занимается кто-нибудь из кэналлийцев.
- Съезжу, конечно. Моей - Гарсия. А регентской пока нет за отсутствием регента, и кого назначат командиром, я не знаю.
- Кто угодно, только не герцог Эпинэ. - Ноймар нахмурился. - Пожалуй, генерал Ариго в столице жизненно необходим. Сбережет тебя, - “если Придд не справится”, - ну и как-никак - родственник детям.
Рокэ отчетливо передернуло.
- Избави Создатель! Я не переживу, если кроме Спрута мне придется сутками терпеть ещё и Иноходца. Закат с ней, с безопасностью - хотя ее он обеспечить не в состоянии даже себе - но его постная... - Алва поморщился. - Уволь меня от этого.
Ноймаринен хмыкнул и сменил тему:
- Когда всё это закончится, Рокэ, пригласишь старика в Алвасете?
- О чем речь, Рудольф, считайте, что уже пригласил. Вы всегда желанный гость у меня, вы же знаете.
- Тогда в ваших интересах разобраться побыстрее. Могу поспорить, вы соскучились по дому, - улыбнулся Ноймаринен. - А Придд, ну... может, вы ещё сойдетесь. Я даже с Райштайнером поспорил.
Рокэ почувствовал, как кусок встает поперек горла. Почему-то именно сейчас нестерпимо захотелось увидеть горы, пронизанные солнцем чаячьи крылья над синими волнами, веселые глаза девушек, пляшущих осенью в чанах с виноградом. Память услужливо подбрасывала все новые картинки, игнорируя тьму под веками, и герцог даже не сразу осознал суть последнего заявления собеседника.
- С Приддом?! - герцог расхохотался, запрокинув голову. - Я уже говорил, что не терплю икон, а с него даже не икону, с него устав писать можно!
- Не дай Создатель такого счастья! - возразил Рудольф, вспомнив о некоторых проделках полковника Заразы, дошедших даже до его ушей. - Всё равно, что с тебя устав писать.
Слуги незаметно унесли остатки обеда.
Рудольф наслаждался хорошим вином и приятной беседой, однако годы брали свое: тело требовало отдыха. К тому же дорога была тяжелой. Но уходить не хотелось. Ноймаринен сидел, смотрел на друга и надеялся, что жизнь наладится, и ему ещё не раз придется отчитывать этого мальчишку за дерзкие выходки.
- Да ну?! - приятно удивился Рокэ. - То есть наша совместная работа может быть более забавной, чем мне казалось? Впрочем, поверить в это сложно. Конечно, и в королевском саду кошки водятся, но в этом тихом омуте они давно уже утонули. Позвольте полюбопытствовать, предметом спора являлось кто кого съест? - Рокэ с неохотой подумал, что надо либо приказать закладывать экипаж и проводить гостя, либо предложить остаться ночевать.
- Разумеется. Мне вот очень интересно, кто из нас ошибается, - улыбнулся Рудольф. - Кстати, мне пора. Поздно уже, - с досадой пояснил он.
- Хуан!
Тот явился незамедлительно.
- Мой соберано?
- Пусть закладывают экипаж, герцог Ноймаринен отбывает домой.
- Как прикажете.
Ноймар тяжело поднялся на ноги, подошел к Алве и, когда тот встал, обнял. Как сына.
- Всё наладится, - в голосе старого друга прозвучали непривычно мягкие нотки. Он неловко отстранился, смущенный своим порывом.
- Да разве может быть иначе, если за эту несчастную страну возьмутся такие люди? - усмехнулся Рокэ, намеренно не понимая, к чему относилось ободрение. - Вы ощиплете гусей, Жермон наведет порядок в столице, Рамон потопит пару флотов, а мне останется лишь скучать на приемах. - Повелитель Ветра внезапно почувствовал себя сопливым теньетом и сам обнял старика. - Легкой дороги и до встречи на совете, Рудольф. Пойдемте, я провожу вас, - он жестом пригласил Ноймара к открытой двери, пропуская вперед.
- И потом мы соберемся у вас или у меня в Торке и отдохнем хотя бы немного. Создатель свидетель, мы заслужили. А пока, Рокэ, дайте вашу руку, мне нынче тяжело... проводите меня.
Рокэ предложил гостю руку, чувствуя безадресную ярость от смеси унижения и благодарности. Он прекрасно понимал, что старик никогда не оперся бы на него, не будь необходимости пощадить его гордость и углы дома.
Они услышали голос Придда, добравшись до лестницы.
- Анри, что бы не говорил маршал, вы головой отвечаете за его регулярное питание, даже если он будет сопротивляться...
- Но...
- Никаких "но". Он - маршал на поле боя. Твоя задача - следить за питанием. Неважно, что он думает по этому поводу. Просто будьте готовы подать то, что надо, когда он это не захотел.
- Да, полковник, - уже более уверенно отозвался подчиненный. - Приложу все силы.
- Прекрасно, - сухо кивнул Придд.
Ноймаринен, остановившийся у балюстрады, чтобы послушать этот дивный диалог, тихо шепнул:
- Вот стервец.
Рокэ сдержал смешок и так же тихо ответил:
- Не то слово, - но про себя подумал, что подобная забота Ноймару не повредит, и нарочито громко закончил: - Итак, Рудольф, когда я могу ждать прибытия графа Ариго?
- Полагаю, не скоро.
Они вышли во двор, где Ноймаринен напоследок сжал руку Рокэ.
- До завтра, друг мой. До Совета.
Он коротко кивнул Придду. Тот ответил уважительным поклоном.
Карета скрылась за воротами. Придд подошел, встал рядом с Алвой.
Рокэ с удовольствием потянулся:
- Герцог, не знаю, как вы, а я намерен выспаться перед завтрашним фарсом. Доброй ночи. - Он направился к лестнице, прикидывая, что будет меньшим из зол - выписать из Кэналлоа волкодава-поводыря или не разносить о стену в очередной раз подсунутую Хуаном трость. Или в самом деле завести любовницу с хорошим зрением? И почему в самые тяжелые моменты его посещают исключительные по идиотизму мысли? Ворон шагнул на первую ступеньку и с облегчением понял, что не промахнулся.
Придд пошел рядом, не обгоняя, но и не отставая.
- У вас будут какие-то пожелания насчет завтрашнего дня? - невозмутимо уточнил он. “Да, завтра будет фарс. Очень меткая характеристика предстоящего. Интересно, за разговором ты дашь проводить себя до комнаты?”
- Разумеется, - столь же невозмутимо отозвался Рокэ, - лицезреть вас с утра в парадном: вам придется сопровождать меня на Совет, - он, не торопясь, поднимался по ступенькам, незаметно касаясь пальцами перил, - и, герцог, возможно вы не заметили, но я - не дама и способен дойти до своей комнаты без сопровождения. Не смею вас более задерживать.
- Разумеется, способны, - спокойно отозвался Придд, даже не подумав подчиниться, - но ощупывать перила во дворце будет не так удобно, зато вы сможете ориентироваться на меня. Полагаю, необходимо создать у всех ощущение, что Первый Маршал остался Первым маршалом и ровным счетом ничего не изменилось. Не согласны со мной?
Рокэ остановился и зло сощурился.
- Категорически. Первый Маршал завтра станет регентом, вы не забыли? Хотя Рокэ Алва останется Рокэ Алвой, и в этом легко убедится каждый, кто посмеет усомниться. - Голос звучал ровно, но ноздри раздувались. - Мне не требуется практика, чтобы ориентироваться по вам во дворце: у вас достаточно узнаваемая поступь и четкий голос. Оставьте меня!
Рокэ Алва в гневе - зрелище не для слабонервных. Но Придд не собирался сдавать позиции.
- Это замечательно, что вам не составляет труда ориентироваться на звук моих шагов здесь, но не кажется ли вам, что во дворце будет несколько больше народу? А потенциальный регент, спотыкающийся, сшибающий углы или щупающий стены, производит немного не то впечатление, которого нам необходимо добиться, чтобы вы заняли этот пост. Поверьте, наши недруги с радостью воспользуются любым предлогом для того, чтобы вас дискредитировать. Неужели вы согласны предоставить им подобный шанс? Позвольте мне делать мою работу в полном объеме. Вы сами мне дали подобное право. Неужели заберете своё слово назад? - Он говорил спокойно, ровно.
Алва не слышал в голосе ни страха, ни жалости, ни пренебрежения, только уверенность в своей правоте.
Спрут продолжил, не дав вставить и слова:
- Герцог, прошу вас, послушайте меня. Мы можем выработать условные сигналы, чтобы это было действительно незаметно, и тогда я стану стеной при вашей особе.
Ворон не ожидал сопротивления, тем более настолько аргументированного и упорного. Где-то глубоко внутри он понимал, что юноша прав, что свернуть шею на лестнице собственного дома по меньшей мере глупо, но необходимость принимать помощь от постороннего щенка унижала еще страшнее, чем забота слуг. Он развернулся всем телом и прошипел туда, откуда звучал ненавистный спокойный голос.
- Я полагал, что у меня в доме завелся спрут, а не волкодав-поводырь! Может, на вас одеть ошейник и взять на сворку, чтобы уж точно не потеряться? - случайная метафора заставила почувствовать себя дрессировщиком знаменитых алатских овчарок. Эти собаки при феноменальной преданности отличались настолько независимым характером, что щенкам с первых минут надо было дать понять, кто хозяин в доме, и раз за разом подтверждать свой статус, иначе шансов ужиться с ними очень скоро не оставалось. И герцог бы определенно не справился - все рассказчики отмечали, что убедить собак в своем главенстве мог лишь совершенно спокойный человек. Рокэ медленно выдохнул и очень тихо сказал: - Милейший герцог Придд, мы с вами, безусловно, выработаем условные сигналы, но это случится позже, когда мы узнаем друг друга лучше и сможем привязать эти знаки к повседневной жестикуляции и манере поведения. Завтра вам всего лишь придется держаться ближе ко мне, озвучивать имена встречных и чеканить шаг. Вы молодой блестящий офицер, это никого не удивит и не покажется неестественным. Но упаси вас Создатель, Святая Октавия, Леворукий и все его кошки решить, что это дает вам какое-то право путаться у меня под ногами в моем доме, - Рокэ не совладал с голосом, его баритон зазвучал угрожающе-низко.
Валентину тут же захотелось ответить, резко и хлестко, но он сдержался.
- Благодарю за столь высокую оценку моих способностей, - усилием воли Придд заставил голос звучать по-прежнему ровно, старательно вытравляя едкие интонации, которые так и просились на язык. Позволь он себе откровенную отповедь, и останется только убраться из этого дома восвояси, что никак не входило в планы Валентина. - Завтра я непременно последую вашему совету. Но как вы метко заметили, - Придд проглотил "любезнейший мой герцог” и без паузы продолжил: - чтобы выработать те самые сигналы, нам надо привыкнуть друг к другу. Почему бы не начать прямо сейчас? Неужели один благородный человек сочтет за оскорбление, если другой благородный человек просто пойдет рядом с ним?
Секретарь закаменел в такой совершенной неподвижности, что Рокэ на миг показалось, будто от него и вовсе не осталось ничего, кроме голоса. Доводы он приводил вполне разумные, но злость заглушала рассудительность. Рокэ исчерпал на сегодня запасы снисходительности: он еще согласился бы принять помощь Ноймара, но не этого наглеца. Ворон многое бы отдал, чтобы настырный щенок просто провалился сквозь землю, а еще больше - чтобы он додумался сделать это в момент отъезда Рудольфа и не портил ему такой прекрасный день. Но, судя по происходящему, надеяться на такт Спрута было так же глупо, как на симпатию Мирабеллы Окделл. Он выдавил самую ослепительную из имеющихся в арсенале улыбок:
- Герцог, как вы могли забыть то, что известно всем, - следующее слово Рокэ слегка растянул, выделяя интонацией, - благородным людям Талига: я к ним не принадлежу. У меня нет чести. Но, полагаю, вы, как человек, обладающий этим достоинством, не сможете проигнорировать просьбу даже такого мерзавца, как я. Предлагаю подняться по лестнице и разойтись по своим комнатам, - в конце концов, что может быть глупее ругани со своим секретарем посреди холла? - На сегодня я сыт вашим обществом по горло. Уж прямой-то коридор вы не откажете мне в праве одолеть самостоятельно?
Ярость буквально затопила Валентина. Придд до боли сжал руки в кулаки. Ему пришлось приложить усилия, чтобы ответ несколькими секундами позже прозвучал невозмутимо.
- Герцог Алва, я никогда не сомневался ни в ваших способностях, ни в вашей чести, ни в вашем благородстве. - Молодому человеку остро захотелось узнать, бросал ли Первый маршал такие же оскорбления в лицо Джаса или милостиво прощал огрехи его родословной. Хотя ничего удивительного в подобном отношении не было: Придд, так же как и Окделл, принадлежал к Людям Чести. Однако подобное задевало. В конце концов, Ричарду Алва шанс дал. - Согласен. День и вправду выдался тяжелым, - проговорил он с трудом, с какой-то кристальной четкостью понимая, что необходимо уступить. Однако тут же попытался зайти с другой стороны: - Вы, бесспорно, сможете выучить мои шаги и привычки, но, увы, я не настолько хорош, чтобы привыкнуть к вам, встречаясь только на официальных приемах. Прошу вас, потерпите моё присутствие.
Рокэ понял, что победа осталась за ним, но, против ожиданий, ощутил не удовлетворение, а смутное уважение к противнику. Редко кто решался противостоять ему и умел отступать с таким достоинством.
Нечто в интонациях Валентина царапнуло обострившийся в последнее время слух, но Ворон слишком плохо знал молодого человека, чтобы понять, что именно привлекло его внимание. Он решил вернуться к этой странности позднее.
- Герцог Придд, разумеется, нам придется терпеть общество друг друга. Я лишь надеюсь, что вы не будете находиться рядом со мной неотлучно. Давайте закончим на этом, - Рокэ решительно двинулся на штурм оставшихся ступенек, молясь про себя, чтобы ему удалось добраться до комнаты, не упав и не споткнувшись. Не дай Леворукий, несносный мальчишка метнется его ловить или поднимать, тогда Ворон не удержится и просто свернет паршивцу шею. Ко всеобщему облегчению он благополучно добрался до двери комнаты и нашарил ручку. - Спокойной ночи, герцог, - бросил он, не оборачиваясь. Не дожидаясь ответа, Алва вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
Придд порадовался отсутствию необходимости открывать рот. Вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, он спустился вниз, испытывая настоятельную потребность в нанесении увечий одному конкретно взятому Повелителю Ветра.
Было очень сложно прислушаться к доводам рассудка, который твердил, что Талиг не может позволить себе подобную расточительность.
Прежде чем заняться делами, следовало проветриться, избавиться от лишних, бесполезных эмоций. Сейчас он разозлился в достаточной мере, чтобы вопреки ранее принятому решению посетить фамильный особняк. К тому же это могло принести пользу.
Оседлав линарца, Придд отправился в место, которое очень давно утратило право называться его домом. Он надеялся, что беспорядки в столице и отсутствие всякого присмотра не пошло во вред библиотеке, которой он по настоящему дорожил. В конце концов, он внес значимый вклад в собрание. Среди книг наверняка найдутся тома, посвященные законодательству Талига, процедурам назначения регента и прочим вопросам, которые стоит обдумать заранее. Валентину было необходимо освежить в памяти сведения, чтобы завтра герцог Алва, если вдруг ему понадобится консультация, не терял время на поиски специалиста. Хотя Придд вполне допускал, что Рокэ свободно ориентируется и в этой области.
Особняк, как ни странно, выглядел вполне прилично. По крайней мере, двери его не были снесены с петель и распахнуты настежь. Однако внутри Валентина ждала печальная картина.
Валентин недовольно покачал головой, давая себе обещание привести особняк в порядок в ближайшем будущем.
В библиотеке, к его радости, почти не наблюдалось следов чужого присутствия: в период разрухи и голода книги утрачивают ценность.
Необходимые труды, разумеется, нашлись. Валентин забрал их с собой, собираясь тщательным образом изучить, перед тем как уделить сну хотя бы пару часов.
Продолжение следует...
URL записи
@темы:
ОЭ,
фанфик
-
-
25.11.2012 в 19:25а можно мне на мыло ваше эпическое произведение?
-
-
25.11.2012 в 19:30-
-
25.11.2012 в 19:35-
-
25.11.2012 в 20:25это он с непривычки так дергается?
-
-
25.11.2012 в 20:42-
-
26.11.2012 в 05:37фокус, наверное, в том, что он не ожидал ослепнуть. а я привык к тому, что зрение вырубает.
-
-
26.11.2012 в 19:46мне кажется, это такая фича здоровых людей, который всерьез не болели никогда. трудно представить.
и не только с картой, кстати, проблемы, он боевой полководец, не штабной, он привык командовать именно, что боем, когда надо видеть происходящее, быстро его оценивать и принимать решение. слушать описания времени нет.
-
-
26.11.2012 в 21:55кстати, полководцу практически никого не видно на поле сражения (попробуй что-нибудь на нем увидь!), по моим представлениям (и описаниям того же Бородино, чтобы далеко не ходить). там творится чертова каша, и полководец в описываемые времена ориентируется, в основном, именно на словесные сообщения курьеров. или на взлетевшие значки (флаги, значки дивизий и тд), но их, кажется, все равно тоже оглашают.
как двигать войска по карте, не видя карты, я пока тоже не придумал. вместо карты, конечно, можно сделать толковую полуобъемную модель (для действительно хорошего полководца - насыплют! построят!), соответственно, водить по карте можно куклы или фигурки вместо флажков (и это будет наглядно и удобно), и действительно нужен вменяемый секретарь. и нужен какой-то способ запоминать общую картину и ход сражения. возможно, зрительный, возможно - совершенно абстрактный. примерно слепого полководца мне не встречалось.
т.е. задача все-таки решается, но думать придется много.
теперь мне интересно, как ее решать 1) на уровне указанного времени; 2) на уровне Бородино; 3) на уровне ВОВ; 4) на уровне Разрушителя (ну хрен с ним, хотя бы на уровне Дивовского "Лучшего Экипажа Солнечной" (на Разрушителе технологии позволяют восстановить зрение)